Дети белой богини - Страница 9

На улице было тихо и безлюдно: популярный сериал уже начался. Оглянувшись по сторонам, Герман Горанин подошел к лавке и заглянул под нее. Когда распрямился, лицо у него было озадаченное.

- Не это ищешь? — спросил Завьялов, выходя из подъезда.

Герман вздрогнул:

- Зява, ты? Что ты здесь делаешь?

- Гуляю. Прогулки на свежем воздухе полезны для моего здоровья, - усмехнулся он. - Разве не так?

- В общем-то...

Герман выглядел растерянным. И не отводил глаз от ломика в его руке.

- Так ты это ищешь? - Александр качнул тяжелой железкой.

- В общем-то... Да. Это.

- На. Возьми.

- Откуда он у тебя? - с опаской спросил Горанин, не притрагиваясь к ломику.

- Нашел. Под лавкой.

- А зачем ты туда полез?

- Шнурки хотел завязать. Гляжу - он лежит Думаю, хорошая вещь, в хозяйстве пригодится. А ты здесь какими судьбами? Вроде бы должен быть на работе. Это я человек свободный.

- Да вот, проходил случайно, - растерянно пробормотал Герман, но потом быстро взял себя в руки: - Решил посмотреть, не осталось ли здесь еще каких-то вещдоков. Владелец машины рвет и мечет. Скандал устроил у меня в кабинете. С ним надо осторожно: большой начальник.

- Ну да. Ты с такими не ссоришься.

- А тебе, как я вижу, не полегчало, — мрачно сказал Герман.

- Ты ломик-то возьми. И думай, кому можно врать, а кому нет. Ты ж старший следователь, вещдоки собирать и носить их к эксперту - не твоя работа.

Горанин взял железку, взвесил ее в руке.

- Что, тяжеленькая? - усмехнулся Завьялов. -Такой если садануть по башке, мало не покажется? А?

- Слушай, ты бы шел домой. Все люди сериал смотрят...

- Да уж с тобой ничто не сравнится, никакие сериалы. Ты - самый главный в городе сериал. Сто серий, и все про любовь. Какая им в жарких странах и не снилась. Вот и к Верке ходишь по ночам. С большим начальником бабу делишь.

- Кто сказал? - зло выпалил Герман.

- Засекли тебя. Так что ты того, осторожнее. |Говорят, мэрова дочка на днях возвращается.

- Ты бы не лез не в свое дело, Зява, - нахмурился Горанин.

- Что, и на свадьбу не позовешь?

Герман быстро с собой справился. Сказал миролюбиво:

- Что ж ты в гости не заходишь? Я все жду, жду...

— А я тебе теперь нужен?

- Ты мне всегда нужен.

Взгляд у Горанина.был чист, как у ребенка, карие глаза ласково сияли. Если бы он не был таким великим актером, перессорился бы уже с доброй половиной города. Но даже несмотря на многочисленные романы с чужими женщинами до сих пор обходилось.

- Ладно, зайду как-нибудь, - кивнул Александр. - А сейчас пойду. Сериал смотреть. Мое дело пенсионерское. А тебе ж, друг Герман, на работу надо. Так?

- Да. На работу, - эхом откликнулся Герман.

- Ну, давай.

Завьялов вяло пожал Горанину руку. В другой тот держал ломик. Зимой сам он таким же разбивал ледяную корку, очищая дорожку к сараю. Теща как-то поскользнулась и сломала ногу, подобного решили больше не допускать. А однажды он видел, как таким же ломиком орудовал Герман. Ворота его гаража заледенели, чтобы открыть их, надо было потрудиться, но Горанин расправился со льдом в два счета, силы в нем было не меряно.

Такие ломики были почти в каждом доме. Любой автовладелец держал их в багажнике: зимы в N снежные, частые оттепели перемежаются с лютыми морозами. Лед намерзает у порогов многоэтажных домов, и во избежание несчастных случаев городская администрация издала распоряжение: колоть и убирать.

Как бывший оперативник Завьялов знал: здесь ничего не поймаешь. Если человек покусился на машину такого большого начальника, да еще и сотрудника ГАИ, значит, был либо очень уж уверен в собственной безнаказанности, либо сошел с ума. Ловить что суперменов, что сумасшедших -занятие практически безнадежное. За первым -сила тугого кошелька и большой должности, за вторыми - непостижимость и нелогичность безумия. Какая выгода разбивать машину? Никакой! Если б угнали, тогда другое дело. Вора поймать гораздо проще.

Чутье подсказывало: все только начинается. Если бы найти тот рисунок! Если бы найти... Герман уходил, беззаботно насвистывая.

День четвертый

Прошло какое-то время, и погода испортилась. Начался октябрь. После светлой солнечной полосы наступила темная, не делящаяся на временные отрезки. Просто ПОЛОСА. Еще один долгий день бесполезной теперь жизни, только на этот раз пасмурный, мрачный. Настроение Завьялова сильно зависело от капризов погоды. Он стал брюзжать, раздражаться. Самое ужасное, что не мог с собой справиться. Ну не мог, и все тут!

Маша молчала. Разговор их теперь сводился к фразам, в быту необходимым:'«Есть будешь?», -«Буду» или «Нет, не буду», «Я ухожу на работу», -«Хорошо». Если бы хоть один из диалогов они попытались развить, все окончилось бы ссорой.

Например:

- Я ухожу на работу.

- Ах, ты намекаешь на то, что мне никуда не надо! Что я бездельник!

- Перестань цепляться к словам!

На то, чтобы до этого не доводить, ума у жены хватало. Она уходила молча, приходила, когда он еще спал. Вернее, валялся в постели. Из всех удовольствий, доступных простому человеку, это самое безобидное. А еще сон. Но со сном были проблемы. Он боялся увидеть в очередном сне что-• нибудь отвратительное. Например, разбитую витрину. В последние дни это стало навязчивой идеей. В магазине мужской одежды давно уже висел костюм. Серый, из плотной немнущейся ткани в мелкий рубчик. Заходил туда как-то с Машей и модную вещь отметил. Потом магазин отремонтировали, продавцы оформили новую витрину и выставили костюм там. Манекен напоминал Германа, правда, был Слишком уж худощав, хотя в правильных чертах лица прослеживалось сходство.,И в том, как сидел на манекене костюм – ни единой морщинки. Костюм стоил очень дорого, но Александр прекрасно знал, у Германа такой есть. И костюм, и галстук. Одежду ему подбира^ ли в этом магазине. По слухам одну из молоденьких продавщиц Горанин не обошел своим вниманием.